Действительно удивительно, но Эролл Гарнер, как джазовый пианист, является популярным даже среди той публики, которую зачастую называют равнодушной. Стал Гарнер той самой личностью, которую узнал весь мир, только благодаря исключительной музыке, которая способна объединять даже самые противоречивые образы современных и старинных стилей. Именно такое своеобразное слияние и помогло выработать пианисту достаточно оригинальный язык. И этот язык с большим трудом поддается своей немедленной дефиниции. А все дело в том, что он представляет собой уникальный стиль, который никак нельзя причислить к определенной школе, а также попытаться установить конкретное влияние на стиль от лица какого-нибудь метра.
Но больше всего зрителей и слушателей поражает в манере исполнения этого человека то, что его, казалось бы, самые легкие и тончайшие прикосновения к клавиатуре инструмента, становятся практически незаметными. В исполнении существует неопределимый и неразрывный момент между левой и правой рукой. И такой разрыв стал считаться самым сильным генератором свинга.
Немного позже именно такая уникальная особенность игры и стала называться «гарнеровской иноходью». Левая рука исполнителя сравнивается только с определенной ритмической секцией, которые отбивает четыре доли в аккорде. В то же самое время, правая рука может специализироваться исключительно на самых различных тушэ, включая и достаточно быстрые фразы. При этом, безусловно, используются простые ноты или аккорды, которые очень тонко перекликаются с такими же нотами и аккордами, производимыми противоположной рукой. Такая оригинальная в собственном выражении и стиле музыкальная беседа, насыщается одновременно богемными цитатами, и перефразированием, и одновременно способна достигать возвышенных трагических масштабов в блюзах.
В моменты слушанья пианиста, становится понятно, что в его превосходном и талантливом творчестве представляются именно грани джазового стиля. Вы можете видеть перед собой пианиста, который просто переполнен удовольствием от своей же игры на инструменте, с блуждающей усмешкой, которая заливается красным светом от огромных прожекторов. Если говорить о технической стороне дела, то пианисту на самом деле наплевать на всех окружающих и присутствующих, в том числе и на технические сложности, на сам инструмент. Он играет, глядя только в небо, как-будто в этот самый момент начинает петь его душа.